Судьба советских военнопленных в годы Второй мировой войны составляет одну из самых трагичных страниц нашего прошлого. Многие десятилетия этот вопрос обходился молчанием или рассматривался с тенденциозных позиций, подчиненных требованиям коммунистической пропаганды. Лишь в последние двадцать лет этот вопрос стал, наконец, предметом объективного и нравственно взвешенного исследования.

Один из первых воинов-десантников сразу после войны поступил в духовную семинарию. В 1947 году, после демобилизации, бывший гвардии рядовой еще в военной гимнастерке, галифе и кирзовых сапогах, с вещевым мешком за плечами приехал в Москву поступать в открывшийся Богословский институт, который находился тогда в стенах Новодевичьего монастыря. Затем были долгие годы церковного служения в различных храмах Москвы. Протоиерей Анатолий Новиков отличался особым даром организатора церковно-приходской жизни.

«Японская Москва» — так называл архиепископ Николай древнюю столицу Японии Киото. В 1894 году, учитывая историческую и культурную важность Киото, Собор Японской Православной Церкви направил туда на служение одного из своих лучших священников, отца Симеона Мии, закончившего после выпуска из Токийской семинарии Киевскую духовную академию. Его стараниями число верующих возросло, в 1902 году была открыта женская духовная школа, а в 1903 построен храм в память Благовещения Пресвятой Богородицы.

Большой интерес вызвало выступление церковного историка, преподавателя Санкт-Петербургской духовной академии протоиерея Георгия Митрофанова «РПЦ и советские военнопленные в 1941—45 годах», посвященное деятельности Церкви на оккупированной территории. «Германское командование не разрешало помогать советским военнопленным, интернированным на территорию Германии, однако священникам удавалось порой договариваться с лагерной администрацией», — отметил в своем выступлении Георгий Митрофанов.

На вопросы корреспондента ЦВ отвечает настоятель подворья Русской Православной Церкви в Японии протоиерей Николай Кацюбан.