28 августа 2012 года, в праздник Успения Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, Предстоятель Русской Церкви совершил Божественную литургию в Патриаршем Успенском соборе Московского Кремля. После чтения Евангелия Святейший Патриарх Кирилл обратился к участникам богослужения с проповедью.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Сегодня великий двунадесятый праздник — Успение Пресвятой Богородицы. Из всех Богородичных праздников, которые имеют равное достоинство в рамках церковного Устава и церковного календаря, по традиции именно к празднику Успения прилагается большее внимание, и он окружен особым почитанием верующего народа. Кафедральные храмы во многих городах Святой Руси именуются Успенскими. Ни перед одним из Богородичных праздников нет поста, а перед Успением мы постимся две недели по тому же уставу, что и в Великом посту, приуготовляя себя к этому дню, потому что Успение — это особое событие из жизни Богоматери и из истории спасения рода человеческого.
Тропарь, то есть основное песнопение, призванное отображать суть праздника, доносит до нас его величайший смысл: «Во успении мира не оставила еси, Богородица, и молитвами Твоими избавляеши от смерти души наша». Царица Небесная, несмотря на Свою земную кончину, которая также является предметом воспоминания в этот праздник, не оставила род человеческий, и акцент здесь не на смерти, а на том, что Богородица продолжает оставаться с родом человеческим. А второй акцент — на том, что пребывание Богородицы в роде человеческом имеет спасительное значение для каждого человека, ибо молитвами Своими Она избавляет от смерти души наши.
Что же такое смерть души? Ведь слово Божие утверждает, что душа человека бессмертна. Бог сотворил тленное смертное тело и бессмертную душу. О какой же смерти идет речь? Смерть души есть ее духовное разрушение, которое осуществляется силами зла. Зло, если оно полностью порабощает человеческую душу, несет ей смерть, разрушение; а если разрушается душа, то разрушается человеческая личность, ведь Бог создал и тело, и душу, вместив и одно, и другое в единую человеческую личность. А если разрушается душа, то во что превращается тело? Тело уподобляется тогда телу животного, которое не имеет бессмертной души; а значит, смерть души превращает человека в зверя, в животное и закрывает для него доступ в Царствие Божие, ибо там не будет животных — там только бессмертные человеческие души вместе с ангелами.
Для того чтобы человек был способен сохранить свою душу, Бог многим наделил человека. Зло почти никогда не являет свое безобразие видимым образом. Зло очень редко, лишь в экстремальных своих проявлениях являет человеку ужас и страх. Чаще всего зло живет рядом с добром, зло нередко рядится в ризы добра, и темная сила приобретает образ ангела света. Как же отличить в жизни добро от зла? Для того чтобы человек был способен это сделать, Бог дает ему особый дар. Он вкладывает этот дар в человеческую природу, этот дар — часть нашего естества. Мы обретаем его с момента рождения даром — потому он и дар. Это не результат воспитания, образования, не результат, как говорят теперь, инвестирования средств в человеческую личность. Это Божий дар, и каждый младенец, появляющийся на свет, имеет этот Божий дар внутри себя. Мы именуем его нравственным чувством, нравственной природой человека. Это и есть та сигнальная система, которая оповещает нас о том, где добро, а где зло, и голосом этой системы является человеческая совесть.
Зло на протяжении всей истории стремится разрушить нравственное чувство человека. На это брошены все силы зла. В какой-то момент людям стали предлагать представление о том, что никакого природного нравственного чувства нет, что всякая нравственность приобретена, что это результат человеческого опыта и нравственность зависит от условий жизни человека, его воспитания, образования, от эпохи, в которую он живет; а потому нет никакой сигнальной системы — все обусловлено условиями жизни и личным выбором человека: если человек считает нечто добром, то это и является для него добром, а то, что он считает злом, и является для него злом. Все эти мысли в течение более чем 300 лет культивируются через философию, политологию, культуру. Все это начиналось не сразу, но постепенно, к XXI веку, стало общепринятым мнением: не существует никакого природного нравственного начала.
Но вот ведь что сторонники такого взгляда не могут ни объяснить, ни отвергнуть. «Вы бессовестный человек» — эта фраза без всяких аргументов используется и в Европе, и в Азии, и в Африке, и в Америке. Она не требует никаких объяснений. Брошенная в личном конфликте или в публичном пространстве, она всеми понимается без всякой расшифровки, потому что нормы человеческой нравственности едины для всего рода человеческого. Именно потому, что они едины, существует такое понятие, как справедливость. Справедливость — это не юридическое и тем более не политическое понятие, как нас пытаются убедить. Справедливость — это нравственное понятие, и если законы расходятся с человеческим пониманием справедливости, основывающейся на нравственном чувстве, то люди говорят: это неправильный закон, это несправедливый закон.
Если в человеческих отношениях — семейных или общественных, в рамках государства или всей человеческой семьи — нарушается справедливость, то люди остро чувствуют это — одинаково на любом континенте. И как бы ни обрушивалась на людей огромная мощь пропаганды, ненарушенное чувство справедливости присутствует в большинстве людей, в роде человеческом, и, покуда это так, у человечества есть надежда на существование.
Нравственное чувство разрушается не только умственными построениями, облеченными в тогу науки или философии. Нравственное чувство разрушается иными способами, и мы знаем об этом. Когда человек нарушает Божий нравственный закон и чувствует угрызения совести, то он ищет себе оправдания и чаще всего находит, сравнивая себя с другими людьми: «Не стоит мне так уж больно убиваться. Ну подумаешь, ну сделал плохое дело. Но сосед-то делает дела куда хуже. А что в мире творится? А что по телевизору показывают? Не такой уж плохой я человек». Нередко это нравственное перевоспитание или, лучше сказать, попытка исторгнуть из самого себя голос совести и заглушить его приводит к соответствующим результатам. Опять-таки, торжествующее, по крайней мере в общественном пространстве, убеждение в том, что каждый человек сам для себя определяет, что есть добро и что зло, многих порабощает и лишает этой способности отличать голосом своей совести добро от зла.
Причем же здесь Богородица? Молитвами Своими Богородица избавляет от смерти души наши. Ее молитвами спасаемся. Там, в Божием Царстве, Она одесную Сына Своего и Бога нашего. Но в успении Своем Она не оставила нас. Мы декларируем это словами тропаря празднику Успения, вкладывая в эти слова особые чувства. Царица Небесная есть наша заступница, Она простирает над нами Свой небесный Покров. Она сохраняет способность каждого из нас сопротивляться злу, в какую бы личину это зло ни рядилось, отличать добро от зла, сохранять нравственное чувство, а значит, сохранять надежду на то, что мы не потеряем своего человеческого лица, не превратимся в животных, сохраним живой нашу душу.
И, может быть, сегодня мы по-особенному должны осознать именно это служение Богоматери. Как никогда мы должны просить Ее, чтобы Она сохранила живыми души людей, наших соотечественников, да и вообще всех людей. Мертвые души не могут образовывать жизнеспособные человеческие общества. Мертвая душа — это мертвая цивилизация, это конец истории. А потому борьба за нравственное начало, за его сохранение, борьба за подлинную, а не мнимую, пропагандистки навязанную справедливость — это борьба за жизнь рода человеческого. И как Царица Небесная послужила делу нашего спасения через Рождение Сына Своего и Господа нашего, принесшего нам искупление и избавление от грехов, так и после Своей кончины и вознесения на небо Она молитвами Своими избавляет от смерти души наши. Аминь.
